Здоровую экономику создает только здоровая нация
Сколько стоит человеческая жизнь?

11.03.2012   Абел Гезевич Аганбегян. Кто-то удивится: почему для разговора о здоровье «Аргументы недели» выбрали именно этого собеседника? Ведь известный ученый Абел Гезевич Аганбегян – отнюдь не врач. Он  - доктор экономических наук, академик РАН. Заведует кафедрой Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ. Тем не менее,  ничего случайного в редакционном выборе нет. В этом вы можете убедиться сами.

– Абел Гезевич, какая существует связь между экономикой страны и здоровьем населения?

– Самая прямая. Заранее прошу прощения за обилие цифр, которые мне придется привести,  но без них никак не обойтись.

В среднем показатель продолжительности жизни в России сегодня немногим меньше 69 лет. Мужчины живут чуть больше 62, а женщины – чуть больше 74 лет.

Мы – единственная страна, где ожидаемая продолжительность жизни женщин на 12 лет выше, чем мужчин. А между тем, нормальная разница – 4–6 лет. В самых развитых странах она еще меньше. В Швейцарии, например, мужчины живут 81 год, а женщины – 84. Итак, у нас в среднем – 69 лет, а развитые страны начинают с 79 и выше. По средней продолжительности жизни наша страна на 105‑­м месте в мире.

По средней продолжительности жизни мужчин Россия находится на 130-­м месте в мире (из 150). Для сравнения: по уровню экономического развития мы на 43­-м месте, по образованию – на 40-­м, по реальным доходам – на 50­-м. По индексу социального развития (данные ООН) – на 65‑­м. И только по медицинским показателям мы за пределами сотни. По здоровью населения, как утверждает Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ), мы на 127-­м месте в мире. По качеству здравоохранения – на 130-­м. Общая смертность в России на тысячу человек сейчас 14,2. И здесь мы лидеры. Опережаем не только Западную Европу – у них – 9, но и слаборазвитые страны (даже те, чей уровень экономического развития в два-­три раза ниже, чем в России), у которых – 12. Это катастрофа. Хотя сегодня государством многое делается для исправления ситуации. Но задача эта колоссальна по масштабу и сложности. На ее решение потребуется время.

В последние 5–6 лет в России наблюдается некоторая тенденция к снижению смертности. Судите сами: ее пик пришелся на 2003–2005 годы. И пошло сокращение. Явно оно было выражено в 2006–2007 годах. В 2010-­м смертность вновь выросла – из-­за жары. А в 2011‑­м продолжила уменьшаться. Но хуже всего, что у нас 28% умерших – это люди трудоспособного возраста. В передовых странах это 10%, в развивающихся – 20%.

У нас в год умирает 600 тысяч трудоспособных людей. По грубым подсчетам, Россия теряет 470 тысяч трудоспособных граждан сверх западноевропейских показателей. Целый город! А будь они живы, нам не понадобилась бы никакая трудовая миграция. Из всех скончавшихся мужчин – 40% трудоспособных! Катастрофа не только социальная, но еще и огромный экономический ущерб. Существует понятие – «стоимость жизни». Можно посмотреть, какой убыток получает страна от смерти человека. Есть и другой расчет. Росгосстрах провел большое исследование. Людей спрашивали, сколько денег будет правильным и справедливым заплатить семье, если человек погиб по чьей-­то вине. Большинство полагает, в среднем следовало бы выплатить семье по четыре с половиной миллиона рублей. Смерть человека трудоспособного возраста обходится дороже. Мужчину, например, «оценили» в шесть миллионов. Итак, по сравнению с Западной Европой, у нас преждевременно умирают 470 тысяч человек. Подумаем теперь, какой экономический выигрыш могла бы иметь страна, будь эти люди живы. В расчете на человека – свыше девяти миллионов рублей! Потери баснословны. Они намного выше всех расходов на здравоохранение. Ни одна страна – ни развитая, ни слаборазвитая – не тратит на здоровье граждан так мало, как наша. Я уж  не говорю о США, где 16% валового продукта идет на медицину. А валовой продукт – это четырнадцать с лишним триллионов долларов. Америка тратит на здравоохранение больше, чем составляет валовой продукт всей России! Правда, и население США превышает наше в два с лишним раза.

Возьмем другие развитые страны. Там – немногим более 10% валового продукта идет на здравоохранение. А Россия тратит 3,7%. И еще 1,1% составляют расходы самого населения на медицину. То есть, в общей сложности менее 5%. Очень мало!
Отдельный аспект – детская и материнская смертность. В России на тысячу младенцев, родившихся живыми, она составляет 7,5%. В Западной Европе – 4%. Материнская смертность в России тоже очень высока. На 100 тысяч родившихся детей это более 20 погибших матерей. В Европе – 2–6.

Следующий существенный вопрос – возраст смертности от разных болезней. В России мужчины умирают на 16 лет раньше, чем в Западной Европе. А женщины – на 9. Многие у нас не доживают до пенсии. А в Европе люди уходят из жизни в глубокой старости. От онкологии в России умирает на 100 тысяч человек примерно столько же, сколько в западных странах, но на пятнадцать лет раньше, чем за рубежом. У нас болезнь обнаруживается, как правило, на третьей­-четвертой стадии, и уже в первый год мы теряем треть заболевших. А на Западе рак диагностируют на начальных этапах, лечат и значительно продлевают людям жизнь. Там другое отношение к здоровью: в частности, к диагностике и профилактике заболеваний.

Много людей умирает в России от поздно диагностированных паразитарных болезней, заболеваний легких и пищевода.
А на первом месте – смертность от сердечно-­сосудистых заболеваний – 56% всех смертей от болезней. По данным ВОЗ, несколько лет назад на 100 тысяч жителей в России от инсульта умирало в шесть раз больше людей, чем, например, во Франции, а от инфаркта – в 5,5 раз больше.

Дорогая экономия

– В советские времена существовало понятие – «профилактический медосмотр». Раз в год все работающие были обязаны проходить его в поликлинике. К сожалению, потом стране стало не до медосмотров населения: слишком дорогое удовольствие…

– Профилактические осмотры – замечательная вещь, и они давали свои положительные результаты. В середине 60­-х годов мы достигли уровня продолжительности жизни многих развитых стран – в среднем 70 лет. Советские женщины жили на 1–­3 года меньше, чем их сверстницы за рубежом, а наши мужчины – на 4–6 лет. Российские мужчины сейчас умирают на 14 лет раньше, а женщины – на 7. То есть 50 лет назад мы имели одни из лучших показателей в мире по продолжительности жизни. Это был и показатель работы советской системы здравоохранения.

Сегодня мы существенно отстали, а мир рванул вперед. Смертность детей у нас в середине 60­-х годов была такая же, как в Японии, стране-­лидере по продолжительности жизни населения в мире. В настоящий момент наши цифры во много раз хуже. На медицину советского периода тратилось намного больше средств, чем теперь.

Да, профилактические осмотры обходились недешево.

Однако больная нация обходится государству еще до­роже.
.

По материалам Аргументы Недели